Сергей Брылин: «Кубок Стэнли дает понять, что взлеты и падения были не зря»

Капитан «Металлурга» в интервью «Хоккейному Новокузнецку» объяснил, почему хочется играть в хоккей в 37 лет, рассказал, какой из трех Кубков Стэнли был самым значимым в его карьере, и порассуждал о том, что любой игрок команды может стать ее героем в самый неожиданный момент.

— Сергей, в чем была ваша мотивация в 37 лет продолжить карьеру игрока?

— Есть силы и желание играть дальше. Понятно, что время идет, годы проходят, и рано или поздно любой спортсмен подходит к такой черте, когда надо заканчивать. Я над этим думаю уже последние несколько лет, о том, что надо будет такое решение принимать, но пока это тяжело укладывается в голове. Я посчитал, что пока есть силы и желание, и предложения — нужно играть.

— Вы приняли предложение от Новокузнецка, куда многие игроки не едут только из-за географического расположения города. А вообще вы готовы были рассмотреть предложение любого клуба КХЛ?

— Я знал, что предложения рано или поздно появятся. Но хотел уже летом определиться с клубом. Поэтому предложение из Новокузнецка было самым конкретным, здесь во мне заинтересованы, потому я и приехал.

— Насколько тяжело будет вкатиться в сезон после неполной предсезонки в составе новой команды плюс после полученной на самом старте чемпионата неприятной травмы?

— Я знаю, что будет нелегко, особенно учитывая то, что ближайшие матчи будут с одними из самых сильных команд в Лиге. Но летом я все-таки тренировался сам и готовился к сезону, определенная база заложена, плюс у меня есть такой уже богатый опыт игры, и я надеюсь постепенно набрать форму. Конечно, понимаю, что будет тяжело сразу показать все, на что я способен, но я буду помогать команде, чем могу.

— Три года назад вы вернулись в КХЛ из-за океана, до этого 14 сезонов отыграв в НХЛ. Пришлось заново привыкать к жизни в России?

— Не могу сказать, что я сильно отвык. Но, конечно, одно дело приезжать летом в отпуск, а жить и работать — это совсем другое. Поначалу в Питере было непривычно. Во-первых, в Нью-Джерси я отвык от жизни в большом городе — там мы жили загородом, и тренировочный каток и стадион нашей команды находились в небольших городках. Жить в многомиллионном мегаполисе — это нечто другое, проблемы, в основном, транспортного плана, пробки, огромное количество машин. Детям было, наверное, тяжелее: другая страна, новая школа, новые люди, но мы помогали им, как могли, и все справились. Эти трудности наоборот дали возможность взглянуть на нашу жизнь по-другому. Дети больше познакомились с Россией. Кстати, в Америке они учились в американской школе вместе с ребятами из самых разных уголков нашей планеты — из Европы, из Австралии, из Африки. В этом плане, мне кажется, было даже интересно.

— Есть ли разница в адаптации российского хоккеиста к жизни в Америке в девяностых, когда уехали вы, и в настоящее время? В возможных бытовых проблемах, в чем-то еще…

— А это зависит от человека. Когда ты едешь в Америку, и ставишь перед собой задачу играть, учить язык, привыкать к традициям, жизненным укладам и принимать их такими, какие они есть, вливаться в коллектив... Если ты в команде не чувствуешь себя комфортно, то, конечно, трудно говорить о каком-то удовольствии от работы. Нюансов много, вплоть до бытовых. Что касается хоккея, то там очень много свободы для игроков, потренировался — и едешь домой, все остальное время проводишь, где хочешь. Если человек готов к этому, то, я считаю, ничего страшного в этом нет. А тем, кто не могут этого принять, становится тяжело, и они в итоге возвращаются в Россию.

— Вы английский язык тоже учили перед телевизором, как рассказывает большинство игроков из России и стран восточной Европы?

— Мне повезло тогда. Я летом приехал в Америку, провел предсезонку, а затем — все надеялись что будет подписано соглашение, но его не подписали — наступил локаут. Я поехал играть в фарм-клуб, в команду, где не было ни одного русского. Ребята там были довольно молодые, и мы держались вместе, много времени проводили с командой, и язык мне дался легче — ведь приходилось постоянно общаться. Плюс тренер же не будет переводить на русский на собраниях, на тренировках, на игре — и приходится учить язык. Поначалу, конечно, тяжеловато было, но потом втянулся. Партнеры по команде мне помогали, и я уже после того, как вернулся в Россию, стараюсь всегда помогать иностранцам в команде, потому что я сам знаю, как тяжело в первые годы в чужой стране без знания языка, будь то как бытовые, так и игровые вопросы.

— В раздевалке «Металлурга» как вы будете говорить, чтобы вас понимали и наши ребята, и финны с канадцами?

— Нужно будет, конечно, переводить. В Питере напротив было много ребят, кто поиграл в Америке, и потому иной раз было достаточно говорить по-английски. Но был и переводчик, который переводил для иностранцев. В «Металлурге» же подавляющее число игроков — русские, поэтому и говорить я буду, конечно, на русском.

— Из трех Кубков Стэнли вы можете выделить какой-то один как «самый»? Самый трудный, самый значимый?

— Понятное дело, что они все — самые значимые. Для меня, наверное… (пауза) Не могу выделить, на самом деле. Первый — в 1995 году — я был молодым парнем и не особо понимал, что вообще произошло. Потом, когда мы пять лет не могли даже близко подобраться к Кубку, начал понимать, насколько значимо это событие в судьбе каждого игрока. В 2000 году был переломный момент в моей карьере. У меня была травма колена, другие проблемы, я никак не мог найти своего места, но как раз в том сезоне с приходом Ларри Робинсона приобрел ту уверенность и получил свою роль в команде. Еще этот Кубок запомнился тем, что тот состав «Девилз» был самой сильной командой, в которой мне приходилось играть. В 2003 году опять же после операции на колене тяжело входил в сезон, потому что пропустил все лето. После нового года стал чувствовать себя более-менее нормально — и в феврале сломал кисть. Думал, что сезон для меня уже закончен. Но ребята выиграли первый раунд, и ко второму я уже смог вернуться в строй. И Кубок, который мы выиграли, был наградой за такой тяжелый год. Я до этого думал, что колено восстанавливать тяжело, но оказалось, что кисть восстанавливать еще в два раза больнее и тяжелее, это запомнилось. Ну и, конечно, в 2003 году мне удалось привезти Кубок в Москву, считаю, что для моей семьи для моих друзей это было очень значимое событие, которое запомнилось на всю жизнь. Прошло много лет, но все эти победы — одинаково значимы для меня.

— День с Кубком в Москве получился особенным для вас…

— Спасибо моим друзьям, которые помогли мне в этом, потому что у меня практически не было свободного времени, чтобы самому это организовать. Все прошло достаточно гладко, и, как я уже сказал, для многих людей — в том числе и для моей семьи и для моих друзей — это был незабываемый день. Они разделили эту радость и до сих пор многие вспоминают об этом дне.

— Иногда хоккеисты оригинально проходят к времяпрепровождению с Кубком Стэнли, например, катают на тракторе, как Брент Сопел. Из «Нью-Джерси Девилз» кто-то выделился чем-то необычным?

— Скотт Нидермайер живет в маленьком городке на западе Канады и увлекается экстремальными видами спорта — катается на сноуборде, лазает по горам. Так вот, он взял Кубок, каким-то образом — если я правильно помню — ему привязали его к спине, и он вместе с ним покорил очередную вершину. Это один из таких самых нетрадиционных случаев, которые я знаю. Конечно, много разных историй, но для меня Кубок Стэнли — это реликвия, с которой нужно обращаться аккуратно. Говорят, конечно, что во временное пользование выдают копию, не знаю, правда это или нет… Но тот, который ты получаешь на льду после победы — это, несомненное, настоящий. Читаешь фамилии игроков, которые там выбиты, и тот факт, что твоя фамилия там тоже есть, дает понять, что не зря были все эти годы. Благодаря родителям, наставникам, через взлеты и падения, травмы и потрясения… Все это было не зря.

— Сергей, перед собой какие задачи на предстоящий сезон ставите? Не говоря о том, что попасть с командой в плей-офф, забросить столько-то шайб…

— Каждую игру выходить готовым и помогать команде всем, чем можешь. Это главная задача для каждого игрока. Выполнять то задание, которое дает тренер. Если мы это будем делать — то победы будут, а значит мы будем получать удовольствие от игры. Перед командой стоит определенная цель, и если мы ее добьемся, то все получат удовлетворение от сезона, и это главное. А кто сколько забьет и отдаст — это дело второстепенное. Я видел и знаю примеры: люди, от которых никогда не ожидали голов, каких-то подвигов, проявлялись именно в ключевой момент. У нас в «Нью-Джерси» был парень, который в седьмой игре забил гол и отдал две передачи. Он был с командой, но вообще не играл в плей-офф, а вышел лишь на последние два или три матча, потому что один из игроков получил травму. И стал героем. Я считаю, каждый вносит свою лепту — будь то голы, передачи, борьба на пятаке, игра в меньшинстве, вратарь ловит шайбу… Из этих частиц и складывается победа. Если каждый будет выходить с таким настроем и с такой позицией, то я уверен, что мы добьемся своей цели.

— Последний, традиционный вопрос — ваши пожелания новокузнецким болельщикам.

— Я знаю, что люди в Новокузнецке любят хоккей, любят свою команду. Хотел бы пожелать болельщикам, чтобы они получали удовольствие от игры, от сезона, чтобы почаще радовались нашим победам и поддерживали нас.

(с) официальный сайт ХК «Металлург»